Прямой эфир

После Гражданской
Вождь объявил политику новую,
И учиться у тех, с кем воевали мы,
Не щадя живота своего.
Мы классовый усмирили гнев свой,
Заменив на прагматику верную.
Подчинились и стали внедрять экономику рыночную,
Почти все переняв у треклятых буржуев — наших бывших господ:
Как считать, как читать, как вести бухучет —
Так велел наш Вождь перед тем, как богу душу отдать.
Что ж, мы не гордые, мы учились у них —
у буржуев, у бывших врагов своих:
Строили новые заводы и фабрики,
Приглашали с Запада инженеров,
Давать стране новые тракторы.
Страна закалялась, как закаляется сталь.
Сталь лилась бурной рекой,
возводя железобетонные здания.
Стране нужны были новые кадры:
Новый вождь так и сказал громогласно с трибуны:
«Кадры решают все».
Кадры росли,
держава росла,
росла мощь экономики.
Потом были опять войны:
в Холхинголе,
была Финская,
пока не напал на нас с Запада враг более серьезный.
Мы и в этот раз отвевали свободу,
И опять же ценой тысяч тон человеческой крови.
Закалилась в этой битве страна необъятная,
Запустили человека мы первыми на орбиту Земли,
Ликовали мы, поздравляли друг друга с новой победой…

А вот как раз сия песнь об этом — как инсургенты обламывали зубья свои о невежество и мракобесие народное.

С детства знакомые и давно забытые образы и мысли нахлынули вновь. Спасибо за эти сильные и светлые переживания.

Были бы лишние деньги, и я бы потешил свое… нет, не самолюбие, а скорее авторское тщеславие.

Александр Сергеевич — имя моё,
Но не Пушкин, увы.
Мне 67 уже,
А я все дышу, и хожу,
Но живу совсем бестолково.
Когда мне было 15,
Ровесник века я,
Я хотел весь мир изменить,
Чтобы всем людям дышалось легко
И свободно!
Я боролся за счастье людей
И в борьбе этой беспощадной
Был я бит,
был судим,
был отправлен на каторгу.
Помню, как кричали старухи во след мне:
«Ирод проклятый, предатель!».
Но не злился на них,
ибо знал, что в державе моей
темень стоит беспросветная.
И мечтою одной лишь дышал я тогда,
Вырвать сердце свое из груди,
Осветив людям дорогу,
Подобно легендарному Данко,
Чтоб избавить народ
От невежества,
Мракобесия,
Рабства вековечного!
И был путь мой нелегок,
был он тернист,
были сомненья…
Но я вновь поднимался,
шел в бой, шел вперед,
не щадя живота своего.
Я и Зимний брал в Октябре,
и в Гражданской бивал Колчака,
с Интервентом также нещадно сражался,
на Востоке сражался с басмачеством,
на фронтах необъятной нашей русской державы.
И ценою жизней братьев своих,
кровью и потом одержали победу,
Но было все ж рано еще
Ликовать, воспевать торжество победителя:
Предстояла война еще грандиознее,
более трудная —
Извести навсегда мракобесие,
рабство,
невежество.

Хоть и реклама туалетной бумаги Veiro Luxoria 3 слоя, но никак не вяжется с образом подлинного хомосоветикуса. А вот "… разминая обрывки в руках от пожелтелой временем «Правды», то самое. Сразу возникает до боли знакомый образ.
Вы «Правдой» не подтирались?

Коршуном, как всегда, сижу на толчке
На своих двух лапах еще крепких, стойких.
Нипочем мне, старому, так сидеть и глядеть
В мнимую даль,
разминая в руках
обрывки от старой «Правды».
Мысли роят в седой моей голове,
Никогда, слава богу, мне не давая покоя.
Вот сижу на толчке,
Я — хомосаветикус,
Размышляя о том, как я жил в Империи добра,
Мечтая о всеобщем счастье и благе людей на земле…