Не знаю как жили при Леониде Ильиче вы, а мне о том периоде сказать хорошего практически нечего. Видимо, вы жили либо в одной из жирных столиц, либо имели доступ к спецраспределителю. Провинция выживала. Спасибо за это родной партии и лично Леониду Ильичу
Уважаемый чтец! Прежде, чем выкладывать свой труд на всеобщее прослушивание, проверьте звукозаписывающее устройство: звук идёт неравномерно. Чтение ваше тоже оставляет желать лучшего, увы. Или для незрячих и такая халтура сойдёт? Бесплатно ведь…
Вот почему людям так нравятся драконы? Наверно, это неспроста) Что-то нас связывает с ними.
Не могу удержаться. Хочу показать свои стихи на ту же тему)
Ей говорили: «Будь, как все,
ходи со стадом. Что за норов?!»
Она в ответ искала норы,
желая скрыться насовсем
в тиши мечты и там жила,
пока не требовали выйти
туда, где волком впору выть, и
где раздевали догола,
сдирая то, что звали «дурь»
и «возмутительные штучки».
Тогда кудрявые колючки
вросли болезненно вовнутрь,
и заплелись в ажурный шар –
уютный кокон. В нем живое
возникло нечто цвета хвои,
теплом спасительным дыша.
Она тайком ушла в себя,
чтоб уберечь покой младенца,
пока свернувшееся тельце
лежало в коконе, сопя.
А там, снаружи – дикий ор.
Ее облаяли до хрипа.
И неприветливые типы
несли, как знамя, приговор,
ярлык «иная», кнут и плеть.
Она терпела, – слаб малютка.
Столетием казались сутки.
Не ускользнуть, не улететь.
И вот случилось! – вышел он
из темноты, расправив крылья.
И все мучители застыли, –
на них взирал ее дракон.
Не могу удержаться. Хочу показать свои стихи на ту же тему)
Ей говорили: «Будь, как все,
ходи со стадом. Что за норов?!»
Она в ответ искала норы,
желая скрыться насовсем
в тиши мечты и там жила,
пока не требовали выйти
туда, где волком впору выть, и
где раздевали догола,
сдирая то, что звали «дурь»
и «возмутительные штучки».
Тогда кудрявые колючки
вросли болезненно вовнутрь,
и заплелись в ажурный шар –
уютный кокон. В нем живое
возникло нечто цвета хвои,
теплом спасительным дыша.
Она тайком ушла в себя,
чтоб уберечь покой младенца,
пока свернувшееся тельце
лежало в коконе, сопя.
А там, снаружи – дикий ор.
Ее облаяли до хрипа.
И неприветливые типы
несли, как знамя, приговор,
ярлык «иная», кнут и плеть.
Она терпела, – слаб малютка.
Столетием казались сутки.
Не ускользнуть, не улететь.
И вот случилось! – вышел он
из темноты, расправив крылья.
И все мучители застыли, –
на них взирал ее дракон.
А рассказ интересный. Есть над чем подумать)